Александра Паперно: «Люди создали границы даже на небе»

Александра Паперно. «Синий час», 2023. Фотография. Произведение создано и произведено по заказу Дома культуры «ГЭС-2». Фрагмент.
Фото: архив Александры Паперно

Художница Александра Паперно, которая увековечила отмененные созвездия и возвела падающую колонну, раскрывает в интервью ключевую тему своего искусства и идею нового проекта, где избушка Бабы-яги рассматривается как образец модернистской архитектуры

У вас есть классическое художественное образование? И как повлиял на вас переезд за границу в детстве и обучение современному искусству в нью-йоркской школе Купер-Юнион?

В Москве я училась в Краснопресненской художественной школе. Любое академическое образование что-то дает, но что-то и забирает. И впоследствии моим учителям в Америке часто было со мной сложно. Однажды в Купер-Юнион один профессор даже сказал в сердцах, что предпочел бы вообще больше не брать русских с академическим образованием, потому что невозможно выдержать, когда ученик постоянно спорит.

После того как меня увезли в Америку, последние несколько классов (еще до Купер-Юнион) я заканчивала в маленькой, очень творческой и знаменитой нью-йоркской школе Saint Ann’s, где училось много детей художников, актеров, музыкантов (среди моих одноклассников были сыновья концептуалиста Он Кавары и композитора-минималиста Стива Райха). Там началось знакомство с совершенно новым для меня миром, и потребовалось некоторое время, чтобы начать опознавать многие вещи как искусство. Там преподавал важный для меня учитель Питер Левенталь, который не хотел, чтобы я шла в Купер-Юнион. Он был живописец, а в середине 1990-х живопись была не в моде, она тогда в очередной раз умерла. Питер боялся, что Купер-Юнион изменит меня и я брошу живопись, но все же познакомил с художником Дагом Эшфордом из нью-йоркской группы Group Material, чтобы тот помог мне настроиться на экзамены и их пройти. Даг сам окончил Купер и преподавал тогда и там, и в Saint Ann’s.

БИОГРАФИЯ
Александра Паперно
Художница

1978 родилась в Москве
1985–1991 училась в Краснопресненской художественной школе
1991 переехала в США
1993–1996 училась в частной школе Saint Ann’s (Бруклин)
1996–2000 училась в колледже Купер-Юнион (Нью-Йорк)
2000 вернулась в Москву

Избранные выставки
2021 «Урок рисования» (Studiocur/ art at Paris Internationale Nonprofit Program, Париж)
2018 «Любовь к себе среди руин» (Государственный музей архитектуры им. А.В.Щусева, Москва)
2018 «Отмененные созвездия» (Galerie Volker Diehl, Берлин)
2015 «Об обустройстве сна шестой пятилетки» (Центр современной культуры «Смена», Казань)
2004 первая персональная выставка (Государственный центр современного искусства, Москва)
Участвовала в II Пражской биеннале современного искусства (2005), IV Уральской индустриальной биеннале (Екатеринбург, 2017), VIII Биеннале современного искусства в Салониках (2023), в групповых выставках Dreaming Russia (Альбертина, Вена, 2013), «Обсерватория» (Специальная астрофизическая обсерватория РАН, Нижний Архыз, 2016) и других. Живет и работает в Москве и Коломне

Еще…

Вы провели за границей все 1990-е годы, пока московская художественная жизнь бурлила как никогда. Были ли у вас сожаления, что вы пропустили что-то важное?

Были. Я вернулась в 2000 году и, конечно, пропустила всю веселую Москву 1990-х. И хотя я с 1996 года начала приезжать сюда на каникулы, без журналов и интернета было сложно узнать, где что происходит. Но на каком-то курсе в Купер-Юнион я познакомилась с Виталием Комаром. Он приходил в класс Дори Эштон (американский арт-критик. — TANR) на артист-ток, и она позвала меня пойти с ними пообедать. Виталий благосклонно ко мне отнесся, стал приглашать в мастерскую, рассказывать про Москву. По его наводкам я начала что-то искать.

Вообще, еще в детстве я застала начало публичных показов андерграунда и авангарда и разное восьмидесятническое хулиганство типа фильма «Асса». На одной из выставок, где показывали искусство 1920–1930-х годов, огромное впечатление на меня произвели «Крест», «Квадрат» и «Круг» Казимира Малевича из Русского музея. Это была революция. Я потом пришла домой и нарисовала маленького размера геометрическую абстракцию. И спрятала, чтобы никто ее не видел, потому что я считала, что это что-то запретное. Мне было тогда лет восемь-девять. И еще была знаменитая выставка на Кузнецком Мосту (17-я Молодежная выставка МОСХ 1986 года. — TANR), где я увидела Германа Виноградова и его конструкции из труб к перформансу «Бикапо».

Александра Паперно. «План 5». 2007.
Фото: Коллекция Газпромбанка

Какое впечатление это на вас произвело?

Такое же, как работы Малевича.

В 1990-е и 2000-е вы остались верны живописи, хотя ее положение в системе современного искусства было довольно зыбким. Не было желания заняться чем-то другим — объектом, инсталляцией?

Пока я училась, я старалась перепробовать разные техники. В классе концептуалиста Ханса Хааке мы делали большие абстрактные конструкции из металла и дерева, я много занималась фотографией, училась у Роберта Брира, одного из лидеров нью-йоркского андерграундного кино 1950-х. Но живопись дает бóльшую свободу. Сложно делать и хранить инсталляции в мастерской или квартире, для этого нужно иметь институциональную поддержку. А фотография и кино — это довольно дорого, даже если ты умеешь превращать самое дешевое в самое эффектное. И все эти техники подразумевают техническую зависимость от других людей. Сотрудничество — это тоже умение. Я настолько привыкла работать одна, что порой в процессе сотрудничества понимала, что проще было взять и нарисовать. Живопись и рисунок в этом смысле абсолютно независимы.

Александра Паперно. «Натюрморт с глобусами». 2018.
Фото: Музей современного искусства Антверпена

И все же с течением времени в вашем искусстве появляются и объекты, и фото, и видео. Что побудило вас расширить репертуар?

Возможности и пространство. Я стала сотрудничать со студией Spasibo, они помогали с производством работ и выставок. Для Уральской биеннале мы построили большую инсталляцию «Об обустройстве сна шестой пятилетки», для выставки в «Руине» в Музее архитектуры им. А.В.Щусева сделали сложно сконструированную «Падающую колонну».

Каждый ваш проект основан на какой-то идее. Когда концептуальность стала присуща вашему искусству?

Мне кажется, это появилось в моих работах уже в Москве. Московское современное искусство 1990–2000-х годов было в некотором смысле более концептуальным, чем американское. Приезжая в Нью-Йорк, ходя там по выставкам, я видела много гораздо более формального искусства и часто ловила себя на мысли, что в Москве невозможна была бы та или иная выставка, потому что здесь ее сочли бы чем-то декоративным, салоном.

Александра Паперно. «Сломанная колонна». 2018. На выставке «Любовь к себе среди руин в Государственном музее архитектуры им. А.В.Щусева.
Фото: Анастасия Соболева

Вы делали проекты в довольно необычных, харизматичных пространствах, вроде той же «Руины». Как это влияло на ваше искусство?

Все выставки, кроме самой первой (в ГЦСИ в 2004 году), были сделаны с оглядкой на пространство. Работа с пространством для меня так же важна, как и сама картина. Я чаще всего думаю выставками, а не отдельными работами.

Однажды мне позвонил Симон Мраз (куратор, атташе по культуре посольства Австрии в России. — TANR) и сказал, что он находится в невероятном месте. Это была бывшая советская обсерватория в Карачаево-Черкесии, построенная буквально в нигде, в очень удаленном месте. Все, что находится с ней рядом, — это руины трех аланских храмов Х века. Симон хотел сделать выставку в обсерватории, но я предложила показать мои работы в одном из храмов, причем показать не старые работы из серии «Карты звездного неба» (две из них находятся ныне в коллекции Третьяковской галереи. — TANR), но сделать что-то специально. Тогда я начала перечитывать историю созвездий, где объяснялось, почему их 88. Помню, что мне попалось словосочетание «отмененное созвездие „Мраморная скульптура“». Я подумала: «Какая красота!» — и дальше прочитала историю о том, как 51 созвездие было упразднено Ассамблеей Международного астрономического союза в 1922 году. Я нашла на карте и нарисовала эти отмененные созвездия, и получилось так, что в этом месте их история наслоилась на много всего исчезнувшего, «отмененного»: советская обсерватория и ее научгородок, руины раннехристианских храмов, аланы.

Александра Паперно. «Отмененные созвездия». 2016. Выставка Møenlight Sonata. Kunsthal 44Møen, Мён. Дания.
Фото: Томас Гуннар Багге

Где граница между абстрактным и фигуративным в ваших работах? Часто то, что кажется абстракцией, перестает быть таковой, когда читаешь название.

Да, у меня есть работы, в которых я как бы играю с идеей абстракции. Это созвездия, картины со стенами (с пустыми пятнами от когда-то на них висевших картин и стоявших у них пианино и диванов), картины с архитектурными планами. Но на самом деле для меня этой границы как таковой нет.

Над чем вы работаете в последнее время?

Сейчас, когда столько всего отменилось и закрылось, настал особый для меня творческий период, вне жестких рамок выставок и дедлайнов. Все началось в карантин, когда мы с моим мужем Михаилом Котоминым (директор издательства Ad Marginem. — TANR) неожиданно для себя купили кривой деревянный домик в центре Коломны, построенный в 60‑х годах XIX века. Дом очень красивый и вместе с тем пугающий своим непривычным пространством: отсутствием прямых углов, наклонными плоскостями, необычными старыми материалами — земля в перекрытиях, опилки над потолком, вата в оконных рамах. Дом и Коломна были тогда неизведанным и некомфортным для нас пространством, и, наслаиваясь на переживания карантинного времени, преследовало ощущение, что мир не будет прежним. И когда моя подруга художница Света Шуваева предложила подумать о совместной выставке, мне пришла в голову тема «Домик на ножках». Домик Бабы-яги символизирует, с одной стороны, некое переходное пространство, а с другой — воспринимается как архитектурный объект и отсылает к модернистским домам на ножках. Выставка должна была состояться летом 2022 года в Коломне, ее куратором была Катя Иноземцева, но из-за всех изменений в мире мы решили ее не делать тогда, когда планировали.

Выставка «Любовь к себе среди руин в Государственном музее архитектуры им. А.В.Щусева. 2018.
Фото: Анастасия Соболева

Какие перспективы у проекта теперь?

Я осталась с «Домиком на ножках» один на один, и музей «Гараж» поддержал меня в рамках программы «Полевые исследования». Я разделила проект на две самодостаточные части: книгу и выставку. И в рамках исследования много путешествую — уже ездила в Архангельск, Петербург, Тверь, Торжок, Зарайск, а этим летом надеюсь попасть во Владивосток.

Сейчас на выставке «Кубок созвучий» в «ГЭС-2», помимо трех «Серых солнц», выставлен ваш черно-белый фотопортрет, на котором вы будто обводите кистью на холсте свою тень. О чем эта работа?

Работа называется «Синий час», отсылая к одноименному физическому явлению, которое наступает утром и вечером, когда солнце находится за линией горизонта. Мотив автопортрета «в роли художника», то есть за мольбертом, возникал и в моих ранних работах, сделанных сразу после возвращения в Москву, — тогда я обратилась к своим детским фотографиям, одна из которых была сделана в первом классе художественной школы. А тема тени, отсылающая к притче о возникновении живописи из «Естественной истории» Плиния Старшего, уже встречалась на моей выставке «Любовь к себе среди руин». Там была фотобудка, снимающая теневой портрет зрителей.

Выставка «Любовь к себе среди руин в Государственном музее архитектуры им. А.В.Щусева. 2018.
Фото: Анастасия Соболева

А какая тема главная в вашем искусстве?

Наверное, человек. И человеческая культура, частью которой являются и звезды в том числе. Я ведь рисую не небо, а его карты — созвездия, которые воображение человека проецирует на не связанные друг с другом точки. Люди даже на небе создали границы, которые они двигают и отменяют. 

Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
guest